ИННОКЕНТИЙ (фамилия - Гизель, Кгизель) [около 1600, Кёнигсберг, Пруссия, ныне Калининград - 18(28).11.1683, Киев], историк, писатель, политический и церковный деятель Речи Посполитой и Русского государства. Из протестантской семьи. В юности переселился в Киев, перешёл в православие и принял монашество. Окончил Киево-Могилянский коллегиум (1642). По рекомендации митрополита Киевского Петра Могилы учился в европейских странах, а затем изучал богословие, историю и юриспруденцию в Львовской коллегии. По возвращении назначен Петром Могилой учителем и проповедником Киево-Могилянского коллегиума, читал курс философии. Игумен Дятловецкого (1645-48), Киево-Братского (1648-50), Кирилловского (1650-52), Киево-Никольского (1652-56) монастырей. В 1647 году Пётр Могила завещал Иннокентию свой титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянским коллегиумом; в 1648-56 Иннокентий был его ректором. В 1656-83 Иннокентий - архимандрит Киево-Печерской лавры. В 1657 году, после смерти митрополита Киевского Сильвестра (Коссова), один из претендентов на митрополичий престол.

Иннокентий. Гравюра с портрета неизвестного художника. 17 век.

Выступал за укрепление русско-украинских связей, при этом активно отстаивал интересы Киевской митрополии от притязаний московских патриархов. В 1654 встречался с царём Алексеем Михайловичем в Смоленске, где в связи с решением Переяславской рады 1654 об объединении Украины с Россией просил подтвердить права и привилегии украинских монастырей и архиерейских домов, ходатайствовал о сохранении подчинения украинской Церкви патриарху Константинопольскому. В 1669 году в письме к Алексею Михайловичу Иннокентий протестовал против вмешательства московских воевод в церковные дела.

С именем Иннокентия связан особый этап редактирования Киево-Печерского патерика. Печатное издание Патерика 1661, осуществлённое Иннокентием, является компиляцией, составленной на основе текстов Печерского патерикового свода. Материал патериковых рассказов разделён им на три авторских цикла - сочинения Нестора, Поликарпа, Симона, дополнен житиями и рядом новых статей; книга содержит «Посвящение» и «Предисловие к читателю», именной и предметный указатели. В тексте Патерика усилено риторическое начало. Редакция Патерика Иннокентия развивала традиции польского печатного «Патерикона» (1635) и рукописной редакции Иосифа Тризны - установку на биографический принцип изложения материала. Редакция Патерика 1661 имела широкое бытование и легла в основу последующих изданий памятника. Иннокентий редактировал сочинения Лазаря (Барановича), содействовал публикации книг Антония (Радивиловского), Иоанникия (Галятовского) и др. В 1669 году опубликовал книгу «Мир человеку с Богом», в которой дал перечень греховных деяний, обстоятельств, извиняющих грех, высказал суждение о покаянии и роли духовника. В 1671 издал на польском языке трактат «Об истинной вере», полемизируя с книгой иезуита П. Боймы «Старая вера». По воспоминаниям Димитрия Ростовского, Иннокентий был известен как проповедник, но тексты его «поучений» и «слов» не сохранились.

Иннокентий участвовал в составлении «Синопсиса» - первого отечественного печатного исторического произведения (первое известное издание - 1674, однако имеются указания на существование изданий 1670 и 1672). Эта работа представляет собой переделку хроники игумена Михайловского Златоверхого монастыря Феодосия (Сафоновича), написанной под воздействием польских исторических сочинений. В «Синопсисе», выдержавшем на протяжении 17-19 века около 30 изданий, освещались события, связанные с историей Южной и Юго-Западной Руси, а из остальной восточно-европейской истории упоминались лишь события, имевшие непосредственное отношение к Украине. В 17 веке «Синопсис» переведён на греческий и латинский языки.

Лит.: Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы. Хар., 1859. Кн. 1; Сумцов Н. Ф. Иннокентий Гизель. К., 1884; Эйнгорн В. О. Очерки из истории Малороссии в XVII в. Сношения малороссийского духовенства с московским правительством в царствование Алексея Михайловича. М., 1899; Пештич С. Л. «Синопсис» как историческое произведение // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1958. Т. 15; Перетц В. Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI-XVIII вв. М.; Л., 1962.

Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников.

Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя Беляков Сергей Станиславович

Киевский синопсис

История наша была бы неполна, если б мы не коснулись еще одного сюжета, связанного с мифом, нам уже знакомым: малороссийское духовенство как инициатор объединения Украины с Россией, воссоединения Руси западной и Руси восточной. И здесь перед читателем из глубины столетий поднимается величественная фигура Иннокентия Гизеля.

Историк М. В. Дмитриев в журнале «Вопросы истории» задолго до нынешней войны и даже до первого «майдана» написал: «Гизель – Гоголь XVII века, не столько конструировавший проекты “общерусской” идентичности, сколько выражавший уже прочно и широко утвердившиеся представления». Какие «проекты «общерусской» идентичности» конструировал Николай Васильевич Гоголь, мы скоро увидим, а вот об Иннокентии Гизеле надо рассказать.

В 1674 году в типографии Киево-Печерской лавры вышло сочинение, которое ждала долгая жизнь и совершенно незаслуженная слава. Называлось сочинение довольно витиевато: «Синопсис, или Краткое собрание от различных Летописцов о начале Славенороссийского Народа и первоначальных Князех Богоспасаемого града Киева». Это только часть заглавия, оригинал в три раза длиннее. Для краткости его называют обычно «Киевскими синопсисом» или просто «Синопсисом». Автором считается Иннокентий Гизель, человек интересный, примечательный даже для своего, богатого на ярких и неординарных людей, времени. Он был не русином, не русским и, видимо, вообще не славянином, а немцем. Происходил из города Кёнигсберга. Родился в протестантской семье и был крещен в соответствии с обрядами «реформатской» (протестантской) религии. О его молодости почти ничего не известно. Неясно, что привело его в Киев, что побудило сменить веру, приняв православие, но каким-то образом немец-неофит понравился самому Петру Могиле. Митрополит Киевский послал Гизеля учиться, совершенствоваться в науках, чтобы тот со временем стал профессором в Киевском коллегиуме. Об учебе Гизеля также известно немного. Видимо, он учился во Львове, только неизвестно, во Львовской иезуитской коллегии (католической) или во Львовской братской школе (православной). Возможно, постигал науки и в каком-то из европейских университетов. Святой Дмитрий Ростовский (Туптало) утверждал, будто Гизель учился «в разных школах, до которых и через моря путешествовал».

Учеба за границей в католических коллегиях и университетах нередко вела к смене веры. Православные переходили в католичество, а затем, вернувшись, вновь перекрещивались в православие. Так поступит, скажем, Феофан Прокопович. Но сведений о хотя бы временном переходе Гизеля в католичество нет. Зато хорошо известна его деятельность после возвращения. Он читал лекции и проповеди в Киевском коллегиуме, а в 1647 году был уже ректором коллегиума, а также игуменом Киевско-Братского монастыря, что следует из его «подписи под актом избрания митрополита Сильвестра Коссова». Со временем, однако, он оставит преподавание и в 1656 году станет архимандритом Киево-Печерской лавры – одного из самых славных и почитаемых монастырей православного мира. Этот высокий пост Гизель будет занимать до своей смерти в 1683 году.

Современники высоко ценили ученость Гизеля. О нем с уважением отзывались Иван Выговский и Богдан Хмельницкий. Архиепископ Черниговский Лазарь Баранович называл Гизеля «украинским Аристотелем» и отдавал ему редактировать собственные сочинения. Гизеля превозносил св. Дмитрий Ростовский.

Тем удивительнее, что «Киевский синопсис», написанный (а возможно, только отредактированный) Гизелем, получился книгой, составленной не просто плохо, но откровенно халтурно. «Синопсис» – краткий пересказ летописей: «Хроники польской, литовской, жомойской и всей Руси» Матвея Стрыйковского, написанной на Черниговщине Густынской летописи и Хроники, составленной игуменом Киевского Михайловского Златоверхого монастыря Феодосием Сафоновичем (Софоновичем) в 1672–1673 годах. Но и эта хроника была компиляцией киевских и волынских летописей. То есть «Синопсис» – компиляция, составленная на основе других компиляций.

События до взятия Киева Батыем (1240) изложены относительно связно, дальше – хуже. Из 124 страниц первой редакции «Синопсиса» 111 посвящены домонгольской эпохе. Вся последующая история уместилась на нескольких страницах, напечатанных очень крупным шрифтом. Литовскому завоеванию Западной Руси посвящены две страницы, превращению княжества Киевского в воеводство Речи Посполитой – две с половиной страницы. Последняя глава, посвященная восстановлению величия «богоспасаемого града Киева» и его переходу под власть русского государя, – две неполные страницы. Завершалось первое издание «Синопсиса» славословием в честь государя Алексея Михайловича, «всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, и многих Государств и Земель восточных и западных и северных отчича и дедича и наследника и Государя и Обладателя». Возвращение «богоспасаемого града Киева» под власть этого государя служит эффектным финалом всей истории народа «славенорусского», изложенной в «Синопсисе».

Два года спустя Алексей Михайлович умер, а на престол взошел Федор Алексеевич. И в 1678-м появляется новое издание, где уже говорится и про государя Федора Алексеевича, «Всея Великия, и Малыя, и Белыя России Самодержца». В этом издании страниц больше – целых 136. Добавлено оглавление, до семи с половиной страниц расширена последняя глава. Там рассказывается уже о событиях «новейшей» истории – походе Ромодановского и Самойловича на Чигирин.

Наконец, в 1680-м выходит третья, последняя при жизни Иннокентия Гизеля, редакция «Синопсиса». Редакция расширенная. Гизель добавил пространное (до четверти объема книги) повествование о Куликовской битве и несколько глав, которые рассказывали о походах русских и запорожских войск под Чигирин. Тяжелые и кровопролитные войны против турок и татар окончились разрушением Чигирина и отступлением войск Самойловича и Ромодановского. В России радовались, что бессмысленная война за далекий пограничный город окончена. На Украине тяжело переживали потерю первой гетманской столицы. В «Синопсисе» Чигиринские во?йны представлены как блистательная победа. Но эти вставки не исправили всех недостатков «Синопсиса».

В нем по-прежнему ничего не говорилось о походе Тохтамыша на Москву в 1382-м, о завоевании Новгорода Москвой, об историческом стоянии на реке Угре. Покорение Казани и Астрахани Иваном Грозным было лишь упомянуто в одной из вводных глав. Больше о его царствовании ничего не было сказано, равно как и о Смутном времени. Но и важнейшие события западнорусской истории были в «Синопсисе» просто пропущены. Поразительно, но даже о создании Острожской Библии, о борьбе против унии, о походах Сагайдачного, о восстании Хмельницкого (не говоря уж об Острянице, Наливайко и прочих) ничего не говорилось. И великому Петру Могиле, благодетелю Гизеля, тоже места в сочинении не нашлось. Вся история восточной и западной Руси за два с половиной века скомкана в несколько абзацев, написанных весьма небрежно.

Академик Александр Лаппо-Данилевский, выдающийся русский источниковед, считал, что такой образованный человек, как Иннокентий Гизель, просто не мог быть автором «Синопсиса». Если б Гизель в самом деле его писал, то «счел бы нужным подвергнуть его более наукообразной переработке и придать ему более литературную форму».

Наш замечательный историк С. М. Соловьев назовет «Синопсис» «первым младенческим несвязным лепетом русской историографии», но вряд ли это сочинение достойно даже таких слов. «Синопсис», составленный явно в спешке, не давал хоть сколько-нибудь связного представления об истории Руси ни восточной, ни западной.

Выдающийся немецкий русист Август Людвиг Шлёцер писал о «Синопсисе» точнее и жестче: «Это жалкое сочинение, извлеченное не непосредственно из русских летописей, а из их переписчиков, из Стрыйковского…»

Книга, «исполненная ошибок и неисправностей», – так напишет о ней русский историк митрополит Евгений (Болховитинов).

В самом деле, читатель «Синопсиса» узнавал, что слово «Москва» происходит от Мосоха, сына Иафета (Яфета), внука Ноя, славяне получили имя от своих славных дел, а русские, россы – от того, что рассеялись по разным странам. Александр Македонский дал славянам «привилей или грамату на пергамене златом написанную в Александрии».

Но дело даже не в бесчисленных нелепостях, ошибках, фантазиях – историческая мысль XVII века еще не знала критики источника. Хуже другое. Летописцы стремились последовательно и подробно изложить историю, а у Иннокентия Гизеля и этого стремления не было. Между изданиями 1674-го и 1680-го прошло достаточно времени, чтобы хоть сколько-нибудь подробно и последовательно рассказать о событиях восточно– и западнорусской истории, пропущенных в первом издании. Но Гизеля, если не автора, то, несомненно, редактора и заказчика «Синопсиса», последовательное и подробное изложение истории не интересовало. Он уделил внимание не истории, а идеологии. Идеология эта сводится в основном к трем идеям.

1. Народ славянороссийский очень древний, и с древности славный бесчисленными подвигами.

2. Московский царь – единственный законный правитель всех русских земель.

3. Славенороссийский (он же русский, российский) народ един и неделим с древних времен, со времен того самого мифического Мосоха, «прародителя славенороссийского».

Кроме того, Гизель не стал заботиться о том, чтобы рассказать о славных деяниях Ивана III, о правлении Ивана IV и других великих князей и царей, но особое внимание уделил восхвалению современных ему государей – Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. По-своему Гизель оказался прав. На Московской Руси «Синопсис» оценят. Он выдержит до тридцати изданий – «Киевский синопсис» можно было легко найти и в монастырской библиотеке, и в лавке книготорговца. Николай Иванович Новиков «считал “Синопсис” одной из любимых книг в мещанской среде». Академия наук больше ста лет печатала «Синопсис», и тиражи расходились. Убыток от издания научных книг академия долгие годы покрывала прибылью от изданий «Синопсиса». Но и этих тиражей, по всей видимости, не хватало. Читатели старательно переписывали «Синопсис» в тетради, заказывали для тетрадей дорогие кожаные переплеты.

Успех «Синопсиса» понятен: долгие десятилетия это была единственная печатная (а потому – общедоступная) книга по истории России. Между тем русский народ хотел знать о собственном историческом прошлом. Шлёцер писал о колоссальном интересе русских людей именно к отечественной истории: они собирали и переписывали летописи и хроники, передавали их из рук в руки. «Все монастыри, частные библиотеки, даже многие ветошные лавки были полны рукописных летописей; но ни одна не была напечатана».

Пересыпанный полонизмами язык «Синопсиса» был архаичен и мало понятен уже в XVIII веке. Но, как считал наш ученый Александр Формозов, это не отталкивало, а как будто привлекало читателя. Человек неискушенный полагал, что в его руках оказалась настоящая древняя летопись, а потому старательно вчитывался в рассказ про славеноросского князя Одонацра, который завоевал древний Рим.

Это печаталось и читалось в стране, где уже выходили труды Татищева, князя Щербатова, академика Миллера. Увы, даже «Краткий российский летописец» Михаила Ломоносова, сочинение тоже «чудно?е», но всё же более связное, не сумел вытеснить «Киевский синопсис». После 1760-го «Краткий российский летописец» не переиздавался, а новые тиражи «Синопсиса» выходили и в начале XIX века. Только издание карамзинской «Истории государства Российского» положило конец господству «Киевского синопсиса».

Иннокентий Гизель при всей своей эрудиции и европейском образовании не был ученым, исследователем. Труд добросовестного летописца был ему, видимо, тоже неинтересен. Хроника Феодосия Софоновича закончена в 1672–1673 годах, а «Синопсис» вышел из печати в 1674-м. Значит, работа над ним велась не более года. Прежде Гизель интереса к истории и летописанию не проявлял. В Европе он, несомненно, изучал схоластическую философию, ее же и преподавал, разумеется, на латыни. Сохранилась его рукопись 1645–1647 годов «Opus totius philosophiae» («Сочинение о всей философии»), которая состоит из трактатов по диалектике и логике, физике и метафизике. В 1669 году он издал богословское сочинение на церковнославянском «Мир с Богом человеку», однако неясно, был ли Гизель автором этого сочинения или только вдохновителем и редактором. Но и схоластическая философия, и преподавание не были важнейшими занятиями в его жизни.

Должность архимандрита Киево-Печерской лавры, с ее немалыми богатствами и большим хозяйством, требовала времени, сил и навыков не профессора, а хозяйственника, администратора, даже дипломата. С дипломатическими поручениями Гизель еще при Хмельницком ездил в Москву, где мог изучить взгляды и настроения и бояр, и русского духовенства. Изучить, учесть, использовать в своих интересах.

Гизель не был беспринципным приспособленцем. Напротив, дошедшие до нас сведения о его жизни показывают, что Гизель стал настоящим патриотом своего нового отечества – Украины, Малой Руси. Твердо и последовательно боролся он против подчинения Киевской митрополии Московскому патриархату, хотя могущественный Никон в середине 1650-х годов уже именовал себя «патриархом Великiя, Малыя и Б?лыя России». Гизель грозился даже, что закроет ворота Лавры и будет сидеть там вместе со всеми монахами, но не подчинится митрополиту, поставленному Москвой. И его оппозиция не ограничивалась делами церковными. Гизель называл промосковского гетмана Брюховецкого «злодеем», а в Москве, в свою очередь, хорошо знали, что Гизель «не продаст малорусские вольности не за какие сорок соболей».

Как видим, «Киевский синопсис» не отражал настоящих взглядов Гизеля, не был его идеологической программой. Очевидно, издание такой явно «промосковской» книги было лишь дипломатическим ходом архимандрита Киево-Печерской лавры. В сущности, его поведение мало отличалось от поведения других представителей высшего духовенства Киевской митрополии. Еще в марте 1654 года митрополит Киевский Сильвестр Коссов в письме поздравлял Алексея Михайловича с рождением наследника: «боговенчанного вашего царского величества сына, нашего же российского роду». Конфликты начались, когда в Киев прибыли русские воеводы и «московские ратные люди». Они по решению государя начали строить новый острог рядом с Софийским собором. Когда русские воеводы напомнили Сильвестру, что он находится под властью русского царя, то митрополит отвечал, что был прежде под властью польского короля, а теперь будет под той властью, под чьею Бог велит быть: «Вы только видите начало, подождите конца», – сказал он, а затем еще и пригрозил: «Почекайте, почекайте! Скоро вам конец будет!»

Малороссийское духовенство не только не стало идеологом объединения Украины и России, но всеми силами ему препятствовало, а если и шло на уступки и даже выпускало промосковские сочинения, то с целями больше дипломатическими.

Историю делают люди, а не бумажки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Нового времени .

Предыстория

Историк православной церкви Василий Беднов в своей диссертации утверждает, что ещё в году Виленское православное братство составило и напечатало на польском языке "Synopsis" с изложением истории русского народа от крещения Руси до 1632 года. Этот документ был составлен специально для конвокационного сейма 1632 года (созванного после смерти короля Сигизмунда III), с целью ознакомить сенаторов и сеймовых послов с правами и вольностями православных, которые были дарованы им первыми польско-литовскими государями, но с течением времени все сильнее ущемлялись польскими королями. Возможно, что именно эта книга и послужила основой для «Синопсиса» Гизеля.

Как полагают некоторые ученые, основная часть «Синопсиса» состояла из сокращения хроники игумена Михайловского монастыря Феодосия Сафоновича . Согласно другой точке зрения , основным источником автора «Синопсиса» были «Кгоnika Polska, Litewska, Żmudzka i wszystkiej Rusi» Матвея Стрыйковского и Густынская летопись (автор широко использовал список Густынской летописи, известный под шифром Арх. VIII, или не дошедший до нас протограф Густынской летописи).

В «Синопсисе» говорится о единстве Великой и Малой Руси , о единой государственной традиции в Древнерусском государстве , об общей династии Рюриковичей и о едином русском, «православнороссийском», народе . По «Синопсису», народ «русский», «российский», «славено-российский» един. Киев описан как «преславный верховный и всего народа российского главный град». Россия едина. После веков унижения и отделения «княжения Киевского » от «России» наконец «милость Господня» свершилась, и «богоспасаемый, преславный и первоначальный всея России царственный град Киев, по многих переменах своих», вновь вернулся в состав Державной Руси, под руку общерусского царя Алексея Михайловича , как «искони вечная скипетроносных прародителей отчина», органическая часть «российского народа».

В то же время, будучи мало знакомыми с русскими летописями и основываясь на трудах польских историков, составитель «Синопсиса» пытался описать в том числе древнейшие времена русского народа, о которых ничего не знает «Повесть временных лет ». Повторяя популярные в раннем Новом времени этногенетические легенды, «Синопсис» указывает прародителем московских народов библейского Мосоха , шестого сына Афета , внука Ноя . Как южнорусское произведение «Синопсис» сосредотачивал своё повествование на истории Киева , передавая из событий после татарского нашествия только о таких, которые имели непосредственное отношение к Киеву: о судьбе киевской митрополии, о присоединении Киева к Литве и так далее. В первом издании «Синопсис» заканчивался присоединением Киева к Москве , а в следующих двух изданиях было добавлено о чигиринских походах .

Распространение

«Синопсис» пользовался большим распространением как в Малороссии , так и во всей России в течение всего XVIII века и выдержал 25 изданий, из которых последние три - в XIX ст. В Москве «Синопсис» имел успех так как был в своё время единственной учебной книгой по русской истории.

Несмотря на многочисленность изданий, «Синопсис» долгое время переписывался от руки . Русский историк Василий Татищев прямо указывал на «Синопсис» как на один из источников своих взглядов, а элементы его схемы, которые относятся к единству Великой и Малой Руси, можно найти у всех авторов многотомных «Историй России»: Николая Карамзина , Сергея Соловьёва и Василия Ключевского . Поэтому с концепциями «Синопсиса» как совместного наследия великорусской и малорусской элит позже боролись украинские националисты , в особенности Михаил Грушевский .

Рецепция

Как писал в своей работе историк Иван Лаппо ,

Через каких-нибудь двадцать лет после Переяславской присяги Богдана Хмельницкого и козачества идея единства русского народа, идея органического единства Малороссии с Великой Россией, государственным союзом всего русского народа, нашла своё ясное и точное выражение в малороссийской литературе. Вышедший первым изданием в Киеве в 1674 году «Синопсис» на основе исторической идеи единой России закрепил соединение Малороссии с Державною Русью, совершенное в 1654 году.

Дух «Синопсиса» царит и в нашей историографии XVIII века, определяет вкусы и интересы читателей, служит исходною точкой для большинства исследователей, вызывает протесты со стороны наиболее серьёзных из них - одним словом, служит как бы основным фоном, на котором совершается развитие исторической науки прошлого столетия.
Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. С. 7.

Напишите отзыв о статье "Киевский синопсис"

Примечания

Котенко А. Л., Мартынюк О. В., Миллер А. И. . Журнал Новое литературное обозрение. - М: ISSN 0869-6365- С.9-27.
Дмитриев М. В. // Вопросы истории, № 8. 2002. - С. 154-159
Малинов А. В. . СПб.: Издательско-торговый дом «Летний сад» , 2001.
Пештич С. Л. // Труды Отдела древнерусской литературы. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1958. - Т. XV. - С. 284-298.
Kohut Z. The Question of Russian-Ukrainian Unity and Ukrainian Distinctiveness in Early Modern Ukrainian Thought and Culture" // Peoples, Nations, Identities: The Russian-Ukrainian Encounter.
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
Миллер А. И. . - СПб. : Алетейя , 2000. - 260 с.

Литература

Пештич С. Л. // Труды Отдела древнерусской литературы. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1958. - Т. XV. - С. 284-298.
Формозов А. А. . - М .: Знак, 2005. - 224 с. - (Studia historica. Series minor). - 1000 экз. - ISBN 5-9551-0059-8 . (в пер.)
. - М .: Европа, 2006. - 248 с. - (Евровосток). - 500 экз. - ISBN 5-9739-0054-1 .

Ссылки

(укр.)
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Киевский синопсис

– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.

Киевский синопсис

Синопсис Киевский

Сино́псис Ки́евский («Синопсис, или Краткое описание о начале русского народа ») - компилятивный обзор истории Юго-Западной Руси , составленный во второй половине XVII столетия и изданный впервые в в типографии Киево-Печерской Лавры , в последний раз в Киеве в . Автором предположительно является Иннокентий Гизель . До начала XIX века «Синопсис» использовался как школьный учебник по истории.

В книге говорится о единстве Великой и Малой Руси , о единой государственной традиции Киевской Руси , об общей династии Рюриковичей и о едином русском, «православнороссийском», народе .

По «Синопсису», народ «русский», «российский», «славено-российский» един. Киев - «преславный верховный и всего народа российского главный град». Россия едина. После веков унижения и отделения «княжения Киевского» от «России» наконец «милость Господня» свершилась, и «богоспасаемый, преславный и первоначальный всея России царственный град Киев, по многих переменах своих», вновь вернулся в состав Державной Руси, под руку общерусского царя Алексея Михайловича, как «искони вечная скипетроносных прародителей отчина», органическая часть «российского народа». По мнению историка Миллера , автор «Синопсиса» преследовал цель дать московскому царю мотивацию для продолжения борьбы с Речью Посполитой за освобождение из-под власти католиков остальной части «единого православного народа» и облегчить элите Гетманата инкорпорацию в русское правящее сословие .

Как писал в своей работе историк Иван Лаппо ,

Через каких-нибудь двадцать лет после Переяславской присяги Богдана Хмельницкого и козачества идея единства русского народа, идея органического единства Малороссии с Великой Россией, государственным союзом всего русского народа, нашла свое ясное и точное выражение в малороссийской литературе. Вышедший первым изданием в Киеве в 1674 году «Синопсис» на основе исторической идеи единой России закрепил соединение Малороссии с Державною Русью, совершенное в 1654 году.

Как полагают некоторые ученые, основная часть «Синопсиса» состояла из сокращения хроники игумена Михайловского монастыря Феодосия Сафоновича . «Синопсис» пользовался большим распространением как в Малороссии , так и во всей России в течение всего XVIII века и выдержал 25 изданий, из которых последние три - в XIX ст. В «Синопсисе» изложены древнейшие времена русского народа, о которых ничего не знает начальный летописец: по толкованию «Синопсис», прародителем московских народов был Мосох , шестой сын Афета , внук Ноя . С другой стороны, составитель Синопсиса мало знал русскую летопись. Будучи произведением южно-русским, «Синопсис» сосредоточивал свой интерес на истории Киева , почти вовсе обходя молчанием Владимир и Москву и передавая из событий после татарского нашествия только о таких, которые имели непосредственное отношение к Киеву: о судьбе киевской митрополии, о присоединении Киева к Литве и так далее. В первом издании «Синопсис» заканчивался присоединением Киева к Москве, а в следующих двух изданиях было добавлено о чигиринских походах. В Москве «Синопсис» имел успех так как был в своё время единственной учебной книгой по русской истории.

Дух «Синопсиса» царит и в нашей историографии XVIII века, определяет вкусы и интересы читателей, служит исходною точкой для большинства исследователей, вызывает протесты со стороны наиболее серьёзных из них - одним словом, служит как бы основным фоном, на котором совершается развитие исторической науки прошлого столетия.

Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. С. 7.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Киевский синопсис" в других словарях:

- (синопсис реже), синопсиса, муж. (греч. synopsis обозрение) (филол.). Сборник статей, материалов по какому нибудь вопросу. Киевский синопсис (название первого компилятивного учебника по русской истории, вышедшего в 1674 г.). Толковый словарь… … Толковый словарь Ушакова

- (греч. synopsis обозрение) (Киевский синопсис) первое учебно историческое произведение, изданное в Киеве в 1674. Предполагаемый автор Иннокентий Гизель. Сведения о происхождении и быте славян, истории Древнерусского государства, Украины, России … Большой Энциклопедический словарь

У этого термина существуют и другие значения, см. Синопсис (значения). Синопсис (допустимый вариант синопсис, учитывающий оригинальное греческое ударение) (др. греч. σύνοψις, от греческих слов … Википедия

I Синопсис (греч. sýnopsis обозрение) 1) сборник сведений, материалов, статей по какому либо вопросу, чаще всего расположенных хронологически. Термин применяется главным образом к историческим сочинениям. 2) В богословской литературе свод … Большая советская энциклопедия

- (от греч. sunopis обозрение), Киевский синопсис, ист. произведение, изд. в Киеве в 1674. Автором С. считают Иннокентия Гизеля. С. явился первой учебной книгой по истории и пользовался широкой популярностью до сер. 19 в. (выдержал ок. 30 изданий) … Советская историческая энциклопедия

СИНОПСИС, СИНОПСИС, и; ж. [от греч. synopsis обозрение] Книжн. Последовательное изложение событий, хроника. // Сводное, суммарное изложение чего л. * * * СИНОПСИС «СИНОПСИС» (греч. synopsis обозрение) («Киевский синопсис»), первое учебно… … Энциклопедический словарь

- (συνοψις, от греческих слов: συν с и όπτω смотрю) в научной номенклатуре древних греков означало изложение в одном общем обзоре, в сжатой форме, без подробной аргументации и без детальных теоретических рассуждений, одного целого предмета или… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

- «Киевский синопсис» (греч. sýnopsis обозрение), первое учебно историческое сочинение, изданное в 1674 в Киеве (до середины XIX в. выдержал 30 изданий). Предполагаемый автор архимандрит Киево Печерской лавры Иннокентий Гизель. Содержит сведения… … Энциклопедический словарь

Синопсис имеет несколько значений: Синопсис в науке, изложение в одном общем обзоре, в сжатой форме, без подробной аргументации и без детальных теоретических рассуждений, одного целого предмета или одной области знаний. Синопсис … … Википедия

Автором «Синопсиса», впервые изданного в Киеве в 1674 году, считают ректора Киево-Могилянской коллегии и архимандрита Киево-Печерской лавры Иннокентия Гизеля (ок. 1600–1683). Написанное спустя 20 лет после присоединения Левобережной Украины к России, это сочинение обрело популярность и оставалось одной из самых востребованных книг по российской истории вплоть до начала XIX века. «Синопсис, или Краткое описание от различных летописцев, о начале славенскаго народа, о первых киевских князех и о житии святаго, благовернаго и великаго князя Владимира, всея России первейшаго самодержца, и о его наследниках» выдержал около 30 изданий, его общий тираж был рекордным для своего времени. Интересная деталь: в киевском «Синопсисе» 1674 года великий князь Владимир Святославич именуется не иначе как всея России самодержец…

О княжении великаго князя Владимира в Киеве и во всей России и о самодержавствии его Лета от создания мира шесть тысящ четыреста осемьдесят шестаго, а от Рождества Христова девятьсот седмьдесят осмаго, великий князь Владимир Светославич, идущ от корене Августа, кесаря римскаго, владевшаго всею вселенною, внук Игорев, правнук Руриков, по смерти братии своея Ольга и Ярополка1 объемши их княжения и всю Россию – полунощную (северную), восточную, полуденную (южную), белую и черную – к своей власти приведши, нача писатися царем и великим князем и самодержцем Российским. Созда же и град велик и красен пятьнадесять верст от Киева, нарекши его Белгород, и престол княжения великоновгородскаго в Киев пренесе.

О храбрости Владимировой

Самодержавствуя же Владимир во всей России, обрати свое помышление к брани и храбрости воинственной. Первое поднесе брань воинскую на Мечислава, князя польскаго, и взя под ним град Перемышль, и Червень, и волость Радомысльскую, и иных много. Победи же и вятичи и наложи на них дань по шелегу, меньше полушки, от плуга. Потом Владимир иде с войском великим за Дунай, и взя в свою область земли Болгарскую, Сербскую, Карватскую, Седмиградскую, Вятицкую, Ятвязскую, Дулепскую, Волосскую, Мултянскую и татаров бобруцких, и дань на всех их возложи, юже (которую) прежде греческим кесарем даяху.

О послах различных, к вере Владимира увещевающих

Егда (когда) великий князь Владимир, монарх или самодержец всея России, храбростию и величеством царствия своего во всей подсолнечной паче иных прославися, мрак же бесовскаго прельщения, сиречь (то есть) идолослужения, от него светом крещения святаго не прогнан бысть, начаша к нему приходити посланники от различных царств и княжений, всяк хвалящи свою веру. В начале убо (так) приидоша махометаны; их же Владимир вопроси о вере, а оны отвещаша: «Веруем богу, а Махомет нам изволяет жен имети елико кто хощет и всякия сласти употребляти, точию (только) обрезоватися, свинаго мяса не ясти и вина не пити», и прочия неблагообразия предлагаху, яже (которые) и писати не лепо есть. Владимир же, яко (ибо) женолюбив бе, прилежнее о женах послушаше; но обрезание и непитие вина не возлюбися ему, и рече к ним: «Не можем мы пребывати без вина, понеже в россианех все веселие и приятельство в подпитии бывает». Такожде (также) и татаром, египтяном, аравляном, немцом, жидом и прочим отрече. Присылаше же часто и римский папа, и кесарь западный, и князи немецкии, да примет их веру и закон христианский; но Владимир соизволити им не хоте, яко (ибо) уставы латинсти мало набожныи и костелы их не вельми красны мняхуся ему быти; точию (лишь) послы от греческих кесарей и патриархов место у него с верою и уставами своими имеша, яко (как) той же польский летописец Стриковский свидетельствует.

О послах греческих к Владимиру

Егда убо (когда так) приидоша к Владимиру послы от царей греческих, Василия и Константина, Кирилл Философ с прочими, тогда с Владимиром оный Кирилл гречин, яко (как) премудр муж, беседова намнозе о вере христианстей, наченши от создания мира по всем пророчествиям даже до воплощения Господа нашего Иисуса Христа, о крещении, о страстех, о распятии и тридневном его из мертвых воскресении. Последи же предложши слово о втором пришествии Христовом, о Страшном суде, о муце грешным и о царствии безконечном, праведным уготованном, вдаде ему в дар запону велику златотканну, от тех же кесарей греческих и от патриарха присланну; на ней же бе хитростне изображен Страшный суд Божий. На ея же Владимир смотря прилежно, проси Философа, да истолкует ему о сих, иже (которые) стоят одесную (по правую руку) и иже стоят ошуюю (по левую руку). И поведа ему Философ, яко (что) одесную станут, иже веруют в Господа нашего Иисуса Христа, единаго истиннаго Бога, и крещаются во имя Отца и Сына и Святаго Духа, и творят дела добрая; сии по смерти временной вечный живот и Царствие Небесное наследят. Ошуюю же станут, иже (которые) не веруют в единаго истиннаго Бога и не крещаются, беззаконно же живут и дела злая по своим похотям творят; тыи в вечный огнь геенский на безконечное мучение, идеже (где) червь не усыпает и скрежет зубный, пойдут. Сия услышав, Владимир воздохну и рече: «Благословенны сии, иже станут одесную; горе же тем, иже будут ошуюю». И Кирилл Святый отвеща: «Аще (если) Царю окрестишися и злых дел престанеши, будеши одесную; аще же в поганстве жити будеши, ошуюю и твое место будет». Владимир же обеща креститися, а потом отвеща: «Разсужду и искушу добре о всех верах»; и отпусти Философа с великими дары и честию.

О совете Владимировом о верах и послании

По отшествии же святаго Кирилла Философа созва к себе Владимир боляр своих и советников в град Владимир, над Клязьмою рекою лежаще; его же назначи в свое имя и в оный столицу, или престол свой царский, от Киева пренесе2, и содержашеся столица царская тамо даже до Иоанна Даниловича, князя белорускаго3, иже (который) пренесе ея от Владимира в Москву град. И предложи Владимир боляром своим слово о различных послах, веры своея хвалити к нему присланных, и о Кирилле Философе, бывшем от царей греческих, яко (что) сказа ему от начала Света до воплощения Господня, о крещении, о воскресении, о Царствии Небесном и о муце геенской; и рекоша к нему боляре и мудрые его: «Всегда всяк свое хвалит, а не хулит; ты же, великий княже, аще (если) хощеши достовернее истину познати, имаши множество людей мудрых, пошли их во вся земныя государства, да увидят и уведают всякую веру и како кто служит богу; возвратившеся же известят тебе и нам о всем подробну и совершенно, яко самовидцы». По сицевому (таковому) совету абие (тотчас) Владимир посла избранные мужи везде проведати о верах. Посланныи же от него по различным странам созираху и испытоваху о верах и служениях божиих. Последи же приидоша и к Цариграду и известиша греческим царем, Василию и Константину братиям, вину пришествия своего. Царие же возрадовашася и известиша святейшему патриарху Цариградскому Сергию о них. Тогда святейший патриарх повеле украсити церковь и сотвори праздник; а сам в дражайших святительских одеждах с многими епископы божественную совершати литургию уготовася. Во время же литургии царие приидоша с посланными от Владимира в церковь, и узревше послы красоту славы Божия, и услышавше сладостная пения, зело удивишася: не на земли, но на небеси мняхуся стояти, осени бо их в то время свет небесный; и быша в изступлении. По совершении же божественныя литургии взяша царие посланников в своя палаты и сотворше им честь и учреждение; и всяким изобилием удовольствовавше, отпустиша их с дарами.

О возвращении послов к Владимиру

Егда же возвратишася посланники к Владимиру, паки (снова) Владимир боляр и всех советников и мудрых своих созва и повеле посланником пред всеми поведати, где бяху, что видеша и что слышаша о всех верах и службах богу. Посланники же поведаша, яко (что) ни едино служение божественное и вера тако [не] возлюбися, яко греческая. «Егда бо, – рекоша, – нас введоша в церковь греческую, идеже (где) они Богу своему молятся и чин службы Божия совершают, видехом тамо неизреченную красоту и благолепие в их церкви, и пения к слышанию зело сладостны, идеже (где) всех нас светел облак осени, и быхом в изступлении: мняшеся бо нам не на земли, но на небеси в то время стояти; и несть нигде таковаго во всех народах и церквах строения, красоты и служения Божия, яко у греков. Сего ради веруем, яко (что) истинная вера их есть и истинный Бог с теми точию (только) людьми живет». И рекоша боляре к Владимиру: «Аще (если) бы вера греческая не была правдива, то баба бы твоя Ольга не уверила бы, ибо жена бе зело мудра». Тогда Владимир благодатию Духа Святаго озарен, от тмы идолослужения, аки от сна, воспрянувши, веру святую греческую внешнима и внутреннима очима (очами), аки свещу ясну, светящуюся на свещнице, узре и позна, яко (что) она есть праведна и истинна, и рече: «Что сотворю? Пойду в землю Греческую, и прииму грады, и обрящу тамо учителей»; и яко же умысли, сице (так) и сотвори.

О походе Владимира в Греческую землю ради крещения

Собравши же Владимир великую силу воинскую, пойде к Таврикии, юже (которую) ныне Перекопом нарицают, идеже (где) взя Кафу4, славный град греческий, а потом главное всея Таврикии место Херсон5, лежащее над морем Понтским прият, отъемши воду сладкую, рурами (каналами) подземными текущую; их же херсонский протопоп Анастасий показа Владимиру, на стреле написавши и выстреливши ю с лука от града пред шатер его из Херсона. Абие (тотчас) посла к греческим кесарем в Константинополь, Константину и Василию, сынам Иоанна Земиски6, извещая им, яко (что) взя славный град пристанищный Херсон, и обещася тожде и Цариграду сотворити, аще (если) не дати сестры своея царевны Анны ему в жену. На то послание кесари сице (так) отвещаша: «Не достоит нам, христианским монархом или самодержцем, тебе, поганому князю, сестры своея дати в жену, но аще окрестишися, богомерзких идолов отступиши, а к истинному Богу и Господу нашему Иисусу Христу обратишися, сестру нашу в жену приимеши, и вящше (более) ея, Царствие Небесное наследиши». Услышавши о сем, Владимир рече: «Понеже (так как) ми вера ваша, уже древле от посланник моих извещенная, возлюбися паче всех прочих, пришлите убо епископа, да крестит мя, и сами прибудите с сестрою своею ко мне или пришлите ми ю в жену; аз же вам всю Таврикию и Херсон возвращу».

Услышавши кесари благоприятную весть, зело радовашася, и сестру свою с всяким прошением увещеваху в союз брачный с Владимиром. Она же аще и намнозе возбраняшеся, но, споручивши себе воле Божией, с плачем соизволи совету их. И тако вседше кесари в судна, провождаху сестру свою Анну с многими князи и дворяны в путь к Херсону с епископом. Но егда царевна достигши Херсона, провождашеся на палаты градския, абие (тотчас) волею Божиею паде слепота на очи Владимира, и нача усумневатися о вере святой и крещении, непщуя (полагая, думая) казнь быти на ся от богов из намерения своего к вере христианстей. Но царевна посла к нему, рекущи: «Аще не окрестишися, не избудеши слепоты, а окрестишися, то не точию слепоты телесныя, но и душевныя лишен будеши».

О крещении Владимира и о браце его

И тако великий самодержец Российский Владимир Светославич православно-христианскую греческую веру приемши, повеле себе окрестити в Херсоне, лета от создания мира шесть тысящ четыреста девятьдесят шестаго, а от Рождества Христова девятьсот осемьдесят осмаго. Егда же нача креститися, бысть преславно чудо. Ибо коль скоро Владимир вступи во святую купель и архиепископ Херсонский возложи на не руку, благословляя его, да приимет Духа Святаго, абие (тотчас) от очию его слепота, аки чешуя, спаде, и прозре ясно, аки никогда же [не] боляше очима, и возда хвалу Богу, в Троице Святой славиму, глаголя: «Ныне познах истиннаго Бога», и дано ему имя во святом крещении ново, Василий. Тогда же крестишася при нем боляре его и все воинство Росское.

По сем Владимир сочетася браку с Анною царевною, и бысть веселение брачно и радость всемирная; постави же в Херсоне и церковь каменную Святаго Василия в память имени своего крещеннаго.

О крещении всего народа киевскаго и всея России

Назнаменована же великий самодержец Российский Владимир день всему народу к святому крещению и повеле по всему граду Киеву огласити сице (так): «Аще кто не будет уставлена времени на реце Почайной, или богат или убог, стар или млад, раб или свобод, той будет Господу Иисусу Христу и мне противен». Услышавши же о сем, людие абие на урочное время без числа мужеска и женска полу на реку Почайну стекошася, и сам царь Владимир со всем синклитом и освященным Собором прииде. Тогда священницы и диаконы, облекшеся в священныя одежды, стояху при брезе на досках, на реце Почайне устроенных, идеже (где) при брезе ныне церковь Святых мученик Бориса и Глеба. Людие же идоша в реку, большаго возраста глубочае, меньшаго мелче, нецыи до выи, нецыи до пояса, а священницы коемуждо (каждому) имена давающе и молитвы над ними крещения прочитывающе, в воде погружаху и крещаху во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

О разделении княжения Российскаго от Владимира сыном его

Владимир Светославич по окрещении всего своего Российскаго государства и по многих воинских трудах седши на царственном своем престоле в Киеве, нача помышляти в себе и, яко мудрый строитель дому своего, разсуждати, дабы сынове его дванадесять по смерти его в мире и неразрушимом братния любве союзе пребывающе, о княжениях междоусобнаго нестроения и кровопролития не имели. Раздели убо им великое свое государство Российское на дванадесять частей: Вышеславу, старейшему сыну своему, даде Великий Новград, первый удел свой; Изяславу – Полоцк; Святополку – Туров; Ярославу – Ростов, по смерти же Вышеслава даде тому ж Ярославу Новград; Борису – Ростов; Глебу – Муром; Святославу – Древляны; Всеволоду – Владимир; Мстиславу – Тмутороканы; Станиславу – Смоленск; Судиславу – Псков; Позвизду, или Брачиславу, – Волынь, Луцк. Посла же с ними и священники, заповедая им аки отец сыном своим, да всяк от них в своем княжении тщится веры христианския учити и люди крестити во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

О преставлении Владимировом

Великий князь Владимир Светославич, всея России самодержец, помощию всемогущаго Бога просветивши всю свою Российскую землю святым крещением, идолы вся и кумирницы (места поклонения языческим богам) искоренивши, церквей же святых много создавши, веру православную распространивши и крепко утвердивши, богаделен много построивши, и всякими потребами и нуждами милостивно и изобильно удовольствовавши, по толиких добродетелех своих в мире Господу Богу предаде дух свой, с псаломником глаголя: «В руце Твои, Боже мой, предаю дух мой»; и преселися от земнаго к Небесному Царствию лета от создания мира шесть тысящ пятьсот двадесят пятаго, а от Рождества Христова тысяща седьмагонадесять7, месяца июлия дня пятагонадесять8 в Берестове.

Царствова лет тридесят пять, в неверии лет осмь, а в крещении – двадесят седмь. Святополк9 же погребе его в гробе мармуровом (мраморном), с великою жалостию и плачем всего народа, в церкви каменной Пресвятыя Богородицы Десятинной10 в Киеве, ея же Владимир сам созда. Потом между святыя, яко апостола, его вчиниша и с церковию святою память преставления его дня пятагонадесять июлия почитати уставиша. Глава его ныне в святой великой чудотворной лавре Печерской Киевской предлагаема в велицей Успения Пресвятыя Богородицы церкви бывает11 в день памяти его всем и в прочие дни, егда кто желает, к лобзанию.

Публикацию подготовил Александр Самарин , доктор исторических наук

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Олег (ум. 977), князь древлян, и Ярополк (ум. 978 или 980), великий князь киевский в 972–978 (980) гг., – сыновья князя Святослава Игоревича. Согласно летописным свидетельствам, Олег погиб в ходе усобицы с Ярополком, а Ярополк был убит, прибыв на переговоры с Владимиром Святославичем, тогда князем новгородским. В 1044 г. сын князя Владимира Ярослав Мудрый распорядился выкопать останки Олега и Ярополка, крестить их кости (что было неканоническим деянием, связанным, вероятно, с отсутствием в то время греческого митрополита в Киеве) и перезахоронить в киевской Десятинной церкви (см. ниже).

3 Речь идет о великом князе московском Иване Калите (ок. 1283–1340). Почему автор называет его белорусским, неизвестно.

4 Кафа – название г. Феодосия в X–XV вв. В настоящее время на берегу Феодосийского залива в южной части города расположен историко-архитектурный заповедник «Генуэзская крепость Кафа» (построена в XIV в.)

5 Имеется в виду Херсонес.

6 Иоанн Цимисхий – византийский император в 969–976 гг.

7 По общепринятой хронологии, основанной на «Повести временных лет», Владимир скончался в 1015 г.

9 Святополк Владимирович (по прозвищу Окаянный, ок. 979–1019) – сын и преемник князя Владимира Святославича, великий князь киевский в 1015–1016 и 1018–1019 гг. В «Повести временных лет» Святополк Окаянный обвинен в организации убийства сводных братьев Бориса и Глеба, которые при Ярославе Мудром были прославлены как святые мученики.

10 Десятинная церковь (церковь Успения Пресвятой Богородицы) в Киеве – первая на Руси каменная церковь. Начало ее строительства относят к 989 г., когда, согласно «Повести временных лет», князь Владимир Святославич «помысли создати церковь Пресвятыя Богородица и послав преведе мастеры от грек». Строилась в качестве кафедрального собора неподалеку от княжеского терема, причем князь Владимир выделил на поддержание церкви и митрополии десятую часть своих доходов – десятину, отсюда и пошло название храма. Строительство было завершено в 996 г. По сказанию, занесенному в Степенную книгу, князь Владимир перенес в возведенную церковь останки своей бабки княгини Ольги. Там же были погребены сам Владимир и его жена, византийская принцесса Анна. В 1240 г. Десятинная церковь была разрушена монголами.

9 В 1632–1636 гг. в Киеве при разборе руин Десятинной церкви были обнаружены древние саркофаги, которые митрополит Петр Могила принял за погребения князя Владимира Святославича и его жены Анны. Из погребения был изъят череп, который митрополит счел останками князя. Обретенная реликвия была перенесена в Успенский собор Киево-Печерской лавры. В XVII в. в Киеве сложилось особое почитание «честной главы святого равноапостольного князя Владимира», в дни праздников ее проносили по городу. В настоящее время местонахождение реликвии неизвестно.