П редлагаем читателям интервью с иеромонахом Николаем Сахаровым - племянником архимандрита Софрония Сахарова, известного афонского духовника, старца, богослова, основавшего Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь в Великобритании в графстве Эссекс, а также автора многих книг, в том числе «О молитве», «Видеть Бога как Он есть», «Старец Силуан» и других. Отец Николай рассказывает о жизни, о духовном и молитвенном делании, о богословии архимандрита Софрония.

Каковы Ваши личные впечатления и воспоминания от общения с Вашим дядей архимандритом Софронием (Сахаровым)?

Моим воспоминаниям об отце Софронии можно посвятить целую книгу, ведь я общался с ним каждый день в течение четырех лет. Каждое его слово было для меня открытием, ведь поэтому и создался монастырь: люди слышали слова старца Софрония и решали, «к кому нам идти» (Ин. 6, 68).

Очень кратко расскажу о нашем знакомстве. Я родился в России в советское время, когда любой контакт с Западом был очень опасен. Отец Софроний тогда приезжал в Россию в качестве члена туристической группы. Но в тайне от «надзирателей» ему удавалось уделить один-два часа общению со своей семьёй. И вот в один из таких его приездов, когда я уже был в сознательном молодом возрасте, он посетил нашу семью. Я тогда учился в музыкальном училище и не имел никакого понятия ни о религии, ни о христианстве, ни о монашестве. Когда я увидел отца Софрония, то, конечно, его облик показался мне странным. В первый раз в жизни я увидел человека в рясе, монаха с длинной бородой, с длинными волосами. Это казалось мне странным; я подумал, зачем все это. Мы с ним несколько поговорили о музыке. Он прекрасно знал музыкальную культуру, прекрасно знал поэзию, литературу. С ним всегда было о чем поговорить. Потом он уехал. Впоследствии я узнал, что когда он вернулся в Англию, то сказал про меня: «Я встретил молодого человека, который, возможно, позднее присоединится к нам». Я еще тогда даже и в Бога фактически не верил. После этой встречи моя жизнь потекла совершенно иным путем. Я служил в армии, где по Промыслу Божию служил вместе с нынешним архиепископом Иларионом. Уже в армии у меня созрело желание уйти в монашество. После армии я был сначала в Вильнюсском монастыре, а затем в Псково-Печерском, где я прожил год. Через некоторое время мне представилась возможность посетить отца Софрония. Когда я приехал к нему, то у меня не было намерения принимать решение: оставаться там или вернуться в Россию. Но я был совершенно свободен - у меня не было никаких обязательств ни по отношению к семье, ни по отношению к государству. Тогда отец Софроний решил, что я должен остаться в его монастыре. Я передаю все эти события кратко, но в каждом случае происходили чудесные явления.

Что меня поразило в отце Софронии - это сам афонский склад мышления и та духовная свобода, которой нам так не хватает и о которой пишет апостол Павел: «Стойте в свободе, которую даровал вам Христос» (Гал. 5, 1). Но свобода эта таит в себе и опасности. И только люди с таким высоким духовным сознанием, как афонские монахи, могут жить в такой духовной свободе.

- В чем суть его учения о старчестве, которое он воплотил и в самой своей жизни, суть его учения о послушании?

Меня сразу поразила в отце Софронии его идея о послушании. На самом деле отец Софроний слово «послушание» употреблял крайне редко. Он никогда не требовал от людей послушания. Все, что люди делали, они делали из-за любви к нему. Я думаю, что это и было послушанием, потому что когда ты любишь человека, ты исполняешь его волю. Это не только в монашестве, это и в жизни, в семье. Конечно же, отца Софрония, такого великого старца, было очень легко любить. И делать для него что-либо, исполнять его волю было искренней радостью для каждого из нас. Поэтому слово «послушание» мы слышали редко. Отец Софроний всегда считал, что послушание есть, прежде всего, свободный акт воли. А послушание, которое навязывается человеку извне, особенно если оно навязывается силой, угрозами, то такое послушание не приносит духовного плода. Оно не останется в вечности. Отец Софроний пишет: «Все, что достигнуто насилием, не имеет вечной ценности, а только то, что достигается через любовь и свободное сознательное послушание». Именно такое послушание он считал имеющим духовную ценность. Я думаю, что это, прежде всего, большая ответственность для духовника, для старца, потому что старчество - это не есть просто административный пост, позиция власти. Старец - это прежде всего человек, который способен в Духе Святом вести других. И такую любовь к старцу, какая была у его послушников, никакими канонами навязать нельзя. Ее только можно заслужить. Сам человек может найти ключик от сердца другого человека только через любовь. И тогда уже послушание «течет, как живая вода», по словам Иоанна Богослова, в жизнь вечную (ср. Ин. 7, 38). Конечно же, мы говорим сейчас с вами об идеалах. Но что я видел в отце Софронии, и что было в святом Силуане, который был старцем отца Софрония, - это то, что от них никогда не исходило ни малейшего слова понуждения. Все происходило по свободной воле. Даже если послушник и хотел бы сразу исполнить все послушание, то и тогда отец Софроний не сразу ему навязывал себя. Если видел стремление человека к послушанию ему, только тогда он постепенно открывался. А так он, скорее, сам творил послушание всем другим.

Архимандрит Софроний (Сахаров)

Еще что меня поразило в отце Софронии - это исключительное смирение, исключительная доступность этого человека. Я помню воспоминания владыки Антония Сурожского. Когда его мама была больна и лежала в больнице, то отец Софроний посетил ее. На тот момент он только вернулся из Франции. Она была в совершеннейшем восторге от встречи с ним, первое, что она сказала: «Это человек удивительной человечности». Это очень точное определение отца Софрония: его отличительные черты - именно доступность, открытость и отсутствие какой-либо дистанции в общении.

Несмотря на то, что я являюсь его родственником, у нас никогда не возникало «родственных» разговоров, никогда мы не рассматривали друг друга как сродников по плоти. Прежде всего меня интересовало в нем его духовное богатство, его облик как старца. У нас всегда были отношения старец - послушник. С его стороны, он никогда не рассматривал меня как члена семьи по плоти, а как члена духовной семьи, монастыря, одного из людей, которых ему доверил Бог, за которых он полагал свою душу в молитве о каждом из нас. Знаете, эта вот энергия любви в монастыре ощущалась постоянно всеми и каждым: монахами, прихожанами, просто приходящими в монастырь. Особенно монахами. Не было такого, что тебя посылают куда-нибудь на послушание, ты просто механически его выполняешь, - это и считается служением Богу. Нет, отец Софроний, посылая кого-то на какую-нибудь работу или делание, постоянно думал об этом человеке, о его духовной пользе прежде всего, а не о, скажем, практических нуждах монастыря. Поэтому он часто мог менять человеку послушания. Помню, к нам пришла сестра, которая сначала занималась огородом по своему желанию, так как отец Софроний всегда уважал желание человека, его волю. Потом он увидел, что она имеет способности к богословию. Все это время он мыслями находился с ней на огороде, так же, как и со всеми нами; интересовался, как прошёл день, что мы сделали. (И вот он дал ей потом благословение заниматься богословием). Когда я только приехал в Англию, то совсем не знал английского языка, и отец Софроний в первую очередь стал заботиться о моем образовании. Когда он послал меня в школу в ближайший город Колчестер, ему было интересно абсолютно все - как я езжу на автобусе, какие там классы, какие учителя, как там проходит мое время... И он заботился так о каждом, чтобы человеку была возможность в жизни реализовать себя как личность и чтобы он ни в чем не был ущемлённым. Потому что человек любил и волновался, и постоянно мыслями он был с нами.

Есть ли какие-то особенности в его учении о молитве и в его молитвенной практике, в практике созерцания нетварного света? Как он рассказывал о своем молитвенном опыте и возможно ли этот опыт почерпнуть не из личного общения, а из его книг?

Я думаю, что никакой старец, никакой духовно мудрый человек не будет просто так делиться своим молитвенным опытом в некотором праздном разговоре за чашкой чая. Отец Софроний описал этот опыт в книгах, особенно в книге «Видеть Бога как Он есть», по воле Божией, по настоянию Божиему. Это его глубочайшая исповедь, которую он посмел изложить на бумаге за несколько лет до своей кончины, за что получил очень много нареканий и непониманий со стороны некоторых верующих. Но та несомненная польза, которую приносят его тексты о молитве, говорит сама за себя, как Господь сказал: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7, 16). Отец Софроний излагает не только свой опыт, а вообще атмосферу молитвы, молитвы прежде всего Афона. Это опыт афонских старцев, афонских монахов.

Как отец Софроний был искренен абсолютно во всем, так он был искренен и в молитве к Богу. Он говорил и доверял Богу абсолютно все. Вся его жизнь, а не просто молитвенное правило, стала молитвой; каждое его действие было насыщено молитвой. Он без молитвы не делал и, скажу больше, не говорил ничего. Преподобный Силуан Афонский как-то спросил старца Стратоника: «Как говорят совершенные?» Тот был в изумлении от такого вопроса, и старец Силуан ответил сам: «Святые, совершенные ничего от себя не говорят». Естественно, услышав такой завет от преподобного Силуана, отец Софроний стал весьма скуп на разные слова, но весьма богат на Слово Божие. И нас он тоже учил прежде всего искренней молитве, чтобы молитва, особенно литургическая молитва, была не просто «вычитыванием», отстранённым пробеганием глаз по тексту. Он хотел, чтобы мы научились жить каждое слово литургии, потому что молитва для нас - это прежде всего молитва литургическая. Это основа жизни в нашем монастыре. Все вокруг литургии, вокруг причастия Христовых Таин.

Люди часто говорят: «А как же молитвенное правило? Надо же его вычитывать». Когда отец Софроний был еще на Афоне, он однажды спросил старца Силуана, можно ли заменять вычитывание канона Иисусовой молитвой. Отец Силуан ответил положительно. Этот эпизод описан в книге «Таинство христианской жизни». Игумен, видя дар отца Софрония к молитве, боялся открыто говорить об этом. Ради других монахов он не одобрял такую замену молитвенного правила Иисусовой молитвой. Но это не относилось к таким людям, как старец Силуан и отец Софроний, - к людям, которые достигли определённой высоты молитвенного подвига. Их ум мог свободно пребывать в Боге, не отягощаясь другими помыслами. Для святого Силуана исполнение заповеди «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» (Мф. 22, 37) означало, что если человек хотя бы на мгновение попускает какой-то помысл помимо мысли о Боге в свой ум или сердце, это означает, что заповедь не исполнена. Конечно, о таком совершенстве нам говорить не приходится. Но это были те идеалы, те вершины, те высоты, в которых пребывал сам отец Софроний на Афоне, и которые он с большим трудом и плачем пытался донести людям вне монашеского круга. Отец Софроний раз написал одной прихожанке, которая его спрашивала: «Мне надо читать молитву, а у меня совсем иное настроение по отношению к Богу. У меня есть вопросы, мне хочется спросить Его, почему так в моей жизни, почему этак. Господи, вразуми меня. Мне не хочется читать "Господи, благодарю Тебя", потому что в этот момент у меня даже некий спор с Богом». И отец Софроний ей написал: «Не бойтесь спрашивать Бога, бойтесь быть неискренней с Богом». Эта искренность в молитве, которой отец Софроний учил всех, давала нам понять, что Бог - это не Что-то где-то там, Которое требует от нас исполнения каких-то правил. Нет, Бог - это живое Существо, наш Отец Небесный, с Которым мы ведем диалог, не словесный диалог, а диалог жизни. Он отвечает нам не только в словах Писания, но и в нашей жизни. Как вся история Ветхозаветного Израиля была диалогом с Богом, так и жизнь каждого из нас есть диалог с Богом. Этот личный диалог с Богом и пытался в нас развить отец Софроний.

Отец Софроний показывает, что посещение первой благодати пробуждает в нас ипостасный принцип, то есть способность нашего существа вместить благодать Божию и стяжать подобие с Ним. Под влиянием этой благодати дается и нам вкусить от вышеестественного состояния, в котором пребывает человек по дару Духа Святого, сообщаемому всему его существу. Например, когда Бог дарует нам и малое сокрушение сердца, мы чувствуем, что мы властны над своим естеством, что можем отличить и подчинить воздержанию каждую мысль и каждое движение сердца и, чем больше принимаем благодать, тем совершеннее господствуем над своим естеством. Иными словами, обновление человека начинается одновременно с пробуждением в нем ипостасного принципа.

Хоть вначале действие благодати очень сильно, тем не менее естество наше не покоряется великой и совершенной воле Бога. Благодать притягивает наш ум вовнутрь и открывает нам великие истины духовной жизни, но это не значит, что они тотчас становятся нашими, потому что мы еще не в состоянии усвоить их. Мы еще падшие творения, естество наше разделено, и этот внутренний разлад становится очевидным вместе с утратой благодати. Та часть нашего существа, в которой начался процесс духовного обновления, следует ипостасному принципу, тогда как другая часть, ветхий человек, тянет в противоположном направлении.

Видение этого внутреннего конфликта исполняет нас недоумения и заставляет воскликнуть: «Как хорошо я чувствовал себя раньше, и какой сильной была молитва! Что со мной произошло?» Мы не понимаем, что наше естество еще подчиняется ветхому закону. Тем не менее, если мы делаем всё, что в наших возможностях, чтобы оставаться на ногах, как говорит апостол, наше естество и воля гармонизируются с новым законом благодати, пробужденным внутри нас ипостасным принципом. Динамичный, постепенный рост ипостасного принципа победит бремя естества нашего, еще не возрожденного, а смертное будет поглощено жизнью, чтобы воля Божия утвердилась в нас как единственный, истинный закон нашего существования.

На исповеди отец Софроний никогда не пытался приглушить это чувство разлада внутренней жизни

Свет первой благодати обнаруживает разлад нашего существа. На исповеди отец Софроний никогда не пытался приглушить это чувство разлада внутренней жизни, напротив, старался даже усилить его, зная, что те, кто решился выдержать это состояние духовного напряжения, обратятся всем существом к Богу и, преодолевая испытание, унаследуют Его благодать. Этот внутренний разлад может сопровождать нас до конца жизни, однако со временем ипостасный принцип получит всё большую власть над нашим естеством, достигая того, что станет управлять всем нашим существом. Что касается совершенства, то оно свойственно только святым, как объясняет святой апостол Павел фессалоникийцам.

Во время испытания и духовной сухости воспоминание о мгновениях, когда Бог посетил нас благодатью Своей, придает силу и помогает нам обновить вдохновение. Поэтому нам нужно хорошо напечатлеть в уме то, чему мы научились, когда благодать ощутимо пребывала внутри нас. Как первые христиане Церкви Ефесской были увещаемы ангелами вспомнить свою первую любовь и свои прежние дела (см.: Откр. 2: 4), так же и нам подобает вспомнить красоту первой нашей любви ко Господу, приближение Бога и воскрешение нашей души по Его благодати.

Другой способ обновить вдохновение – вспомнить живодательные слова наших духовных отцов. Иногда отец Софроний прерывал чтение во время трапезы, чтобы внести некоторые пояснения. Его слова были так сладки, что мы совершенно забывали о еде, стоявшей перед нами, а в сердцах у нас звучали слова Евангелия: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4: 4).

Существует много способов, которыми мы, православные христиане, можем обновить внутри себя благодать Божию. Упомянем среди прочего: Таинство Исповеди, Святую Литургию, призывание святого имени Христова и чтение Священного Писания. В действительности всё, что мы делаем во имя Его, помогает нам вновь стяжать благодать. Отец Софроний называет Христа «желанием сердец наших»: «Истинный христианин тот, для кого Христос стал “краем желаний”, как мы поем в молебне Матери Божией, тот, кто ищет Господа с неутолимой жаждой и с ревностью исполняет Его заповеди». Пророк Давид говорит: «Путь заповедей Твоих текох, егда разширил еси сердце мое» (Пс. 118: 32).

Непременно нужно вкусить духовную смерть, потому что только так будет испытано наше желание по Богу

Ревность о Боге придает человеку силу преодолеть все испытания. Таким образом, нам непременно нужно пережить оставление Богом и вкусить духовную смерть, потому что только так будут испытаны наше желание по Богу и решимость следовать Христу. Превратится ли смерть, угрожающая нам, в источник жизни или уничтожит нас в конце концов? Это зависит только от нас. Если в продолжение второго периода мы продолжим пребывать в том, чему научились, когда благодать была с нами, тогда вера наша явится крепче смерти и победит мир, по слову святого Иоанна Евангелиста .

Поистине, нескончаемо богатство благословений, которые таит в себе это время испытаний. В ходе многочисленных падений и восстаний и повторных опытов потери благодати мы учимся не отчаиваться, когда сокрушены, поскольку знаем, что, по великой Своей милости и любви, Бог наш «слаб» и скоро преклоняется на наш зов. А когда дела наши идут лучше, мы смиряем самих себя, ибо познали из испытания, как трудно сохранить подобное состояние.

Дух смирения обновляет сердце человека, в то же время укрепляя его душу и тело. Душевная и духовная сила проистекают из смирения и веры, изменяют всё наше существо действием благодати. Таким образом, наша душевная структура крепнет, и мы обретаем некую стойкость, помогающую нам преодолеть искушения.

Также чередование мгновений благодати и духовной сухости наделяет нас даром рассудительности, научая различать нетварное и вечное от тварного и преходящего, которое может сопровождать нас за гробом.

Но, прежде всего, этот период отступления благодати является толчком к покаянию, к тому, чтобы проникать всё глубже в глубину судеб Божиих и исследовать самих себя в свете Его заповедей. Тогда мы с пониманием будем читать Писания и использовать всю мудрость, которой наделил нас Бог, чтобы найти способы предстать пред Ним с новыми смиренными и исполненными умиления мыслями, чтобы нам смочь всё более приближаться к Нему. Более того, мы обнаружим тленность и страсти, зарытые глубоко в нас, точно так же, как, опустошая свои карманы и выворачивая их, находим вещи, забытые или давно спрятанные там. Так же и Бог выворачивает нам сердце наизнанку, чтобы выявить мерзость, сокрытую в глубине его. Ведь мы, не отдавая себе в этом отчета, носим в себе греховные порывы и желания, не гармонирующие с первоначальным замыслом Бога о человеке и противостоящие нашей высшей цели – любить Бога и уподобляться Ему во всем.

Через страдание человек учится говорить с Богом угодным Ему образом. Совершенно особняком стоит молитва человека, стоящего перед лицом смерти, ибо он говорит из глубины души, даже если лишен утешения и помощи благодати. Какой бы вид ни принимала угроза смерти: болезни, гонения или отступления Божественной благодати, если мы находим силу стоять пред Богом и исповедовать: «Слава Тебе, Господи! Тебе подобает всякая слава, а мне – стыд за мои грехи и беззакония», – тогда Бог сделает так, чтобы победила наша вера в Него.

По мере того, как мы стараемся преобразовать бремя кажущегося отсутствия Бога в духовное созидание, то есть в собеседование всегда новое, мы открываем новые способы смирить себя. Это как если бы в нашем сердце работал трансформатор, превращающий энергию боли в энергию молитвы, сердце умиляется, и мы учимся возлагать всё упование на Божественную энергию утешения Духа Святого. Действительно, огонь страстей может быть погашен только более сильным огнем Божественного утешения, который святой апостол Павел называет «утешением Божественной любви».

Дух мира сего силится ослабить наше духовное напряжение, предлагая нам в качестве утешения преходящие материальные блага. Человек в состоянии принять тесный путь страдания только тогда, когда Святый Владыка, распятый и не переставая страдающий в мире сем, прикасается к его жизни.

Второй период духовной жизни, таким образом, драгоценен, потому что дает человеку опыт осуждения на смерть. Трудности, через которые он проходит теперь, очищают его от надменной склонности к обожествлению себя и отделяют от всякой тварной вещи, а боль, сопровождающая это внутреннее преобразование, раскрывает его сердце к тому, чтобы принять Божественную благодать и ведение тайн спасения. Его душа научилась непрестанно пребывать в смирении и, как говорит отец Софроний, благодать возлюбит его и уже не покинет никогда. Святой Силуан пишет: «Таким образом, вся жизнь души учится смирению Христову, и покуда у нее нет смирения, она постоянно будет мучима злыми помыслами, а смиренная душа обретает покой и мир, о которых говорит Господь».

Таким образом, неотъемлемое стяжание благодати вновь, венец, подаваемый за борьбу, проводимую во второй период духовной жизни, даруется человеку тогда, когда он убедил Бога верностью сердца своего, что хочет принадлежать только Ему. Отец Софроний много раз говорил: «Каждый день я говорил Богу: “Твой я, спаси меня”. Но кто мы, чтобы говорить Богу: “Я Твой”? Сначала надо уверить Бога, что мы принадлежим Ему, а когда мы воистину уверим Его, то услышим и глас Его, говорящий нам: “Сын Мой еси ты, аз днесь родих тя” (Пс. 2: 7)».

Третий период духовной жизни в общем краток, потому что открывается к концу жизни человека, но, в отличие от первого, он намного богаче благословениями Божиими. Его черты – это любовь и стойкость, а также глубокий мир, последующий за освобождением от страстей. Раны второго периода, которые мы получили, ударяясь о твердые скалы, научат нас быть внимательными, чтобы не навредить себе снова, и таким образом мы сможем лучше хранить дар, вверенный нам; но, как и тогда, можем его потерять, ибо человек подвержен колебаниям до конца жизни.

Последний период духовной жизни – период уподобления Богу. Он открывается к концу жизни человека

Отец Софроний описывает последний период духовной жизни как период уподобления Богу. Человек был возрожден благодатью, а заповеди Божии утвердились в качестве единственного закона его существа. Естественно, полнота христианского совершенства не может быть достигнута в мире сем. Мы чаем воскресения мертвых и жизни будущего века, как говорим это в Символе веры. Но всё же семя воскресения сеется в этой жизни, здесь и теперь мы закладываем крепкую связь со Христом, связь, которая будет продолжаться в тамошней жизни. Здесь и теперь мы получаем залог будущего наследия и начаток жизни вечной.

В заключение я хотел бы напомнить слово отца Софрония о молитве: «Нам, всем сынам Адама, необходимо пройти через этот огонь небесный, пожигающий корни смертоносных страстей. В противном случае мы не увидим огня претворяющимся в свет жизни новой, ведь в нашем падшем состоянии сожжение предшествует просветлению. Поэтому возблагодарим Господа и за очищающее действие Его любви. Аминь».

Архимандрит Захария (Захару)

Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Доцент исторического факультета МГУ, заместитель главного редактора издательского дома «Святая Гора», главный редактор сайта Аgionoros.ru («Святая гора Афон») Афанасий Зоитакис в интервью РИА «Новости» рассказал , что в списках лиц, вопрос о канонизации которых рассматривается в Константинопольском патриархате, присутствует имя архимандрита Софрония (Сахарова).

«По моей информации, сейчас в Константинополе рассматриваются документы относительно уже упомянутого старца Софрония (Сахарова). Наши греческие источники, в свое время сообщившие о грядущей канонизации старцев Порфирия Кавсокаливита и Паисия Святогорца, теперь утверждают, что в список, который рассматривается, входит, в том числе, и старец Софроний. Но точные сроки здесь нельзя назвать», - приводит его слова сайт информационного агентства.

А. Зоитакис также добавил, что, по имеющейся у него информации, есть и другие русские подвижники, которые, возможно, также будут причислены к лику святых. Среди них он назвал афонского старца Тихона (Голенкова), выходца из России, бывшего духовным наставником преподобного Паисия Святогорца, а также «некоторых святогорских подвижников XIX столетия, связанных с русским Пантелеимоновым монастырем».

Афанасий Зоитакис отметил, что во многом благодаря трудам архимандрита Софрония (Сахарова), который составил и издал жизнеописание своего духовного отца, схимонаха Силуана Афонского, почитание преподобного Силуана распространилось необычайно широко не только по Святой Горе, но и по всему миру.

«”Силуан Афонский” - одно из наиболее значимых житийных произведений не только в истории XX века, но и, наверное, за всю историю православия, - подчеркнул главный редактор сайта Agionoros.ru. - Книга переведена уже на многие языки, издана в разных странах, на разных континентах, и благодаря ей многие люди узнали о святом Силуане».

Ценность этой книги состоит не только в том, что в ней описывается жизнь преподобного Силуана, но также в том, что архимандриту Софронию (Сахарову) удалось отразить в ней богатейшее богословское наследие, которое оставил после себя преподобный Силуан.

Архимандрит Софроний (Сахаров). Детство и юность

Будущий архимандрит Софроний (в миру Сергей Семенович Сахаров) родился 22 сентября 1896 года в Москве в православной купеческой семье. В детстве увлекался чтением Гоголя, Толстого, Достоевского и Пушкина. Среднее образование получил в Москве.

В годы Первой мировой войны служил в инженерных войсках. В какой-то момент Сергей Сахаров увлекся живописью и в 1915 году поступил в Академию художеств, где учился до 1917 года.

В 1918 году в Москве был дважды арестован органами ЧК.

В 1921 году эмигрировал из России и несколько месяцев провел в Италии и Берлине. В 1922 году переехал в Париж, где работал художником и выставлял свои картины в парижских салонах.

В 1924 году на Пасху Сергей Сахаров пережил видение Нетварного Света. Это откровение произвело на него глубочайшее впечатление, и молодой человек решил посвятить свою жизнь Богу.

В 1925 году он поступил на подготовительные курсы в Свято-Сергиевский богословский институт в Париже, но вскоре уехал сначала в Югославию, а оттуда - на Афон, где 8 декабря 1925 года был принят в монастырь святого великомученика Пантелеимона.

Монашество. Преподобный Силуан Афонский

Спустя два года, 18 марта 1927 года Сергей Сахаров был пострижен в монашество с именем Софроний.

В 1930 году познакомился со старцем Силуаном Афонским, который стал его духовным руководителем.

13 мая 1930 года монах Софроний был рукоположен во иеродиакона епископом Жичским Николаем (Велимировичем; 1880-1956), ныне прославленным Сербской Церковью в лике святых.

В 1935 году иеродиакон Софроний тяжело заболел, но несмотря на то, что был на грани смерти, он выжил и 1 декабря 1935 года был пострижен в великую схиму.

После кончины его духовного наставника - старца Силуана - иеродиакон Софроний оставляет общежительный монастырь и удаляется в скит, сначала - Карульский, затем - в другие афонские скиты.

Перед смертью старец передал о. Софронию сделанные им записи, которые впоследствии легли в основу книги «Старец Силуан».

В 1941 году иеродиакон Софроний был рукоположен во иеромонаха, а с 15 февраля 1942 года стал духовником монастыря св. Павла на Афоне. С 1943 по 1947 годы о. Софроний подвизался в Троицкой келье в Новом Скиту.

После окончания Второй мировой войны по политическим мотивам иеромонах Софроний с группой других русских монахов был выслан с Афона и в 1947 году приехал во Францию, где поступил на четвертый курс Свято-Сергиевского богословского института.

В 1947 году о. Софроний перешел в клир Западно-Европейского экзархата Московского Патриархата. Это повлекло за собой исключение из института, который находился в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Иеромонах Софроний был назначен помощником настоятеля Никольской церкви при Русском старческом доме в Сен Женевьев де Буа. Здесь он прослужил с 1947 по 1956 гг.

«Старец Силуан» - главный труд архимандрита Софрония. Последние годы жизни

В 1948 году вышло в свет ронеотипное (ронеотип - печатающее устройство, печатный станок, приводимый в действие вручную; - сайт) издание книги «Старец Силуан». Первый тираж книги составил 500 экземпляров.

Первое типографское издание вышло в Париже в 1952 году. В 1956 году в несколько сокращенном виде выходит первое издание книги «Старец Силуан» на английском языке.

Постепенно вокруг отца Софрония, который в 1954 году был возведен в сан архимандрита, собирается круг духовных детей и учеников, стремящихся к монашеской жизни. В 1956 г. по благословению церковной иерархии он создает во Франции, на ферме Колара (близ Сен Женевьев де Буа), монашескую общину.

Наладить жизнь полноценного православного монастыря во Франции не удалось, и 4 марта 1959 года отец Софроний с некоторыми своими духовными детьми переехал в Великобританию, где основал монастырь святого Иоанна Предтечи в графстве Эссекс в юрисдикции Константинопольского Патриархата. На протяжении 15 лет, с 1959 по 1974 гг. архимандрит Софроний был первым настоятелем новой обители.
1 сентября 1974 года священнослужитель отошел от настоятельства и стал духовником обители.

Архимандрит Софроний (Сахаров) скончался 11 июля 1993 года на 97-м году жизни в монастыре святого Иоанна Предтечи в Эссексе.
Помимо книги «Старец Силуан», известны также книги о. Софрония «О молитве» и «Видеть Бога как Он есть».

«Если отец Софроний не святой, то святых не бывает!»

Митрополит Навпактский и Свято-Власиевский Иерофей (Влахос), иерарх Элладской Церкви, известный богослов, в своей книге «Знаю человека во Христе…» приводит воспоминания архимандрита Захарии (Захару), одного из учеников архимандрита Софрония (Сахарова), о последних днях жизни старца.

Я пришел его навестить за две недели до смерти. В это время мы возводили крипту для погребения монахов, и, конечно, отец Софроний должен был быть там первым. Стены и крыша былы готовы, но под ногами была голая земля, потому что пола не было.

Когда он провожал меня до дверей, он посмотрел на крипту и спросил: «Сколько времени нужно, чтобы ее закончить?» Я ответил: «Предполагаю, отче, еще две недели». Он ответил: «Мне тяжело ждать даже один час: я все сказал Господу! Теперь мне нужно уйти». Это, наверное, прекрасно - чувствовать в своем сердце, что ты все сказал Господу до конца и ты готов уйти. У меня же такое ощущение, что я с Господом никогда не говорил.

За четыре дня до смерти он закрыл глаза и больше с нами не разговаривал. Его лицо было светлым и сосредоточенным, жалости оно не вызывало: оно сохраняло такое же выражение, какое было, когда отец Софроний совершал литургию. Его никто не навещал, кроме отца Кирилла, меня, отца Николая и отца Серафима. За две или три недели до смерти он созвал всех, всю братию, одного за другим, прийти и посидеть с ним около часа у него на кухне для последней беседы с ним. Но у нас четверых был ключ от его двери, и мы приходили к нему каждые несколько часов. Мы входили и говорили: «Благословите, отче». Он не открывал глаз и не говорил ни слова, но поднимал руку и благословлял нас молча, и я понимал, что он уходит.

Лично я не хотел его удерживать. Раньше я молился, чтобы Бог продолжил его старость, как говорится в литургии святого Василия Великого: «Старость поддержи». Но в те дня я видел, что он уходит, и начал говорить так: «Господи, даруй рабу Твоему свободный вход в Царствие Твое». Я молился словами апостола Петра, из его второго послания. Я постоянно говорил так: «Боже, даруй свободный вход рабу Твоему и упокой душу его с отцами его», - и перечислял всех, подвизавшихся с ним на Святой Горе, которых знал, начиная со святого Силуана, и за ним всех прочих.

В последний день я пришел навестить его в шесть часов утра. Было воскресенье, и я совершал раннюю литургию, а отец Кирилл с другими священниками должен был совершать позднюю (по практическим соображениям в монастыре в воскресенье совершаются две литургии). Я понимал, что ему предстояло покинуть нас в этот день. Я пошел и начал службу: часы начинались в семь, а затем следовала литургия. В продолжении литургии я произнес только молитвы возношения, так как у нас в монастыре они обычно читаются вслух; помимо прочего, моей постоянной молитвой было: «Господи, даруй рабу Твоему свободный вход в Царствие Твое». Эта литургия поистине отличалась от всех других. В тот момент, когда я говорил «Святая святым», в алтарь вошел отец Кирилл. Мы посмотрели друг на друга, и я понял, что отец Софроний ушел.

Я спросил, когда именно он преставился, и выяснил, что это было в то время, когда я читал Евангелие. Я подошел поближе, потому что отец Кирилл хотел со мной поговорить. Он сказал мне: «Причащаейтесь, причастите верующих, а потом сообщите им об уходе отца Софрония и совершайте первое Трисвятое; я сделаю то же самое на второй литургии». Так я разделил Агнца и причастился, причастил верующих и закончил литургию (не знаю, как я это выдержал). Затем я вышел из алтаря и сказал народу: «Возлюбленные братья, Христом Бог наш – знамение Божие для всех родов нашего времени, потому что в слове Его мы находим спасение и разрешение всех человеческих трудностей. Но и святые Божии также являются знамением для своего поколения. Такого старца дал нам в лице отца Софрония. В его словах мы находили разрешение наших трудностей. И сейчас нам следует делать то, чему нас учит литургия, т.е. воздавать благодарение и просить, умолять. И вот давайте воздадим благодарение Богу, Который дал нам такого старца, и давайте помолимся об упокоении души его. Благословен Бог…» - и начал Трисвятое.

Мы положили его в церкви на три дня, поскольку крипта была еще не готова и гробница не построена. Мы оставили его непокрытым в церкви на четыре дня и постоянно читали святое Евангелие, Трисвятое и другие молитвы; проводили службы, литургию, а он был там, посреди церкви, в течение четырех дней. (И в храме была такая прекрасная и благодатная атмосфера, поистине как на Пасху!) Никто не выказывал признаков истерики. Все вдохновенно молились. У меня был друг, архимандрит, который приезжал в монастырь каждый год и проводил там летом несколько недель, отец Иерофей (Влахос), который написал «Один вечер в пустыне Святой Горы». Теперь он митрополит. Он приехал сразу, как узнал, что отец Софроний преставился. Почувствовав царившую атмосферу, он сказал мне: «Если отец Софроний не святой, то святых не бывает!»

Случилось так, что к нам приехали несколько монахов со Святой Горы, чтобы навестить отца Софрония, но не застали его в живых. Отец Тихон из монастыря Симонопетра - один из них. У греков, приезжавших в Англию на лечение, сложился обычай: они сначала приезжали в монастырь, чтобы отец Софроний прочитал молитву, - из-за многих случаев исцелений по его молитвам. Все должны рассказывать о таких вещах. Именно из числа этих людей двое в благодарность выстроили в Греции церковь, посвященную святому Силуану Афонскому.

На второй или третий день после смерти отца Софрония приехала семья с мальчиком тринадцати лет. У него был рак мозга, и ему должны были делать операцию на следующий день. Отец Тихон из Симонопетра пришел и сказал мне: «Эти люди очень удручены, они приехали и не застали отца Софрония. Ты не прочитаешь несколько молитв для мальчика?» Я ответил: «Давай пойдем вместе. Ты будешь моим чтецом. Мы прочтем молитвы в другой часовне». Мы прошли и прочли молитвы о мальчике, и в конце отец Тихон сказал: «Знаешь что, почему бы тебе не предложить мальчику пройти под гробом отца Софрония? Он исцелится. Читая молитвы, мы только теряем время». Я сказал ему, что не могу этого сделать, потому что люди скажут, что отец Софроний только умер, а мы уже пытаемся канонизировать его. «Сделай это ты! - сказал я ему. - Ты монах со Святой Горы, тебе никто ничего не скажет». Он взял мальчика за руку и велел ему пройти под гробом.

На следующий день мальчика прооперировали и не обнаружили ничего. Ему закрыли черепную коробку и сказали: «Неверный диагноз. Это, наверное, была флегмона». Случилось так, что мальчика сопровождал врач из Греции, у которого был с собой рентгеновский снимок, на котором был виден рак, и этот врач сказал им: «Мы очень хорошо знаем, что означает этот ”неверный диагноз”». На следующей неделе вся семья мальчика, а он был из Салоник, приехала в монастырь, чтобы вознести благодарность на могиле старца Софрония. Мальчик вырос, сейчас ему двадцать один год, и со здоровьем у него все хорошо.

Биография

Родился 22 сентября 1896 года в Москве в православной купеческой семье. В детстве увлекался чтением Гоголя , Толстого , Достоевского и Пушкина . Среднее образование получил в Москве.

Участник Первой мировой войны (инженерные войска, обер-офицер). Занимался живописью и в 1915 году поступил в Академию художеств , где учился до 1917 года. В 1918 году в Москве дважды арестовывался органами ВЧК .

В 1921 году эмигрировал из России и несколько месяцев провёл в Италии и Берлине . В 1922 году переехал в Париж, где работал художником и выставлял свои картины в парижских салонах. В 1924 году на Пасху у него было видение Нетварного Света, в связи с чем он решил посвятить свою жизнь Богу.

В 1925 году он поступил на подготовительные курсы в в Париже , но вскоре уехал сначала в Югославию , а оттуда - на Афон , где 8 декабря 1925 года был принят в Пантелеимонов монастырь и 18 марта 1927 года пострижен в монашество с именем Софроний.

В 1930 году познакомился со старцем Силуаном Афонским , который стал его духовным руководителем.

13 мая 1930 года монах Софроний был рукоположен во иеродиакона сербским епископом Жичским Николаем (Велимировичем) .

В 1935 году тяжело заболел, но несмотря на то, что был на грани смерти, он выжил и 1 декабря 1935 года был пострижен в великую схиму.

В 1938 году скончался духовный наставник иеродиакона Софрония - старец Силуан в связи с чем иеродиакон Софроний уходит в «пустыню»: сначала в Карульский , а затем в некоторые другие афонские скиты.

В 1941 году он был рукоположён во иеромонаха и с 15 февраля 1942 года стал духовником монастыря св. Павла на Афоне. С 1943 по 1947 годы - член братии Троицкой кельи в Новом Скиту.

После войны, по политическим соображениям иеромонах Софроний вместе с группой других русских монахов был выслан с Афона и в 1947 году приехал во Францию , где поступил на четвёртый курс Свято-Сергиевского богословского института. Ввиду перехода в клир Западно-Европейского Экзархата Московского Патриархата был исключен из института и начал служить помощником настоятеля Никольской церкви при Русском старческом доме в Сент-Женевьев-де-Буа (1947-1956).

В 1948 году публикует первое ронеотипное ручное издание книги «Старец Силуан», а в 1952 году в Париже вышло первое типографское издание книги этого труда о Силуане Афонском (через несколько лет было публиковано первое издание этой книги на английском языке).

25 апреля 1954 года был возведён в сан архимандрита , а в 1956 году во Франции, на ферме Колара (близ Сент-Женевьев-де-Буа), им была учреждена монашеская община, но основать полноценный монастырь во Франции у него не получается.

4 марта 1959 года он переехал в Великобританию , где основал монастырь Святого Иоанна Предтечи в графстве Эссекс в юрисдикции Константинопольского Патриархата . С 1959 по 1974 годы был его первым настоятелем. По словам иеромонаха Петра (Прутяну) :

Он осуществил, пожалуй, наиболее радикальную литургическую реформу XX века. В своем монастыре в Англии, где подвизаются монахи и монахини разных национальностей, он заменил утреню, вечерню и часы Иисусовой молитвой, которая совершается примерно по два часа утром и по два часа вечером. Хотя на первых порах эта «революция» казалась странной и даже скандальной, вскоре критика поутихла, а ещё спустя какое-то время эту практику стали перенимать и в других общинах.

В письме от 27 апреля 1991 года так описывал своё состояние: «Я сам болею злокачественным раком. Просто не знаю, когда я умру. Сил у меня совсем мало. Дни и ночи проходят в борьбе с болями. Я почти всё время провожу в постели или в удобном кресле. Давно не служу Литургию. Не владею моими ногами. Не хожу один. Не могу поворачиваться у Престола и тому подобное, естественное моему возрасту. <…> Мне всё стало через силу» .

Скончался 11 июля 1993 года в монастыре Святого Иоанна Предтечи в Эссексе.

Изречения

• Когда мы в благом ужасе от видения святости Бога и в то же время в отчаянии от нашего крайнего недостоинства такого Бога, то молитва становится могучим порывом духа, разрывающим тесное кольцо тяжелой материи.

• «Блаженны мы, Израиль, что мы знаем, что благоугодно Богу. Дерзай, народ мой …» (Варух 4:4-5). А мы, христиане, одаряемся Богом в безмерно большей степени, чем все пророки и праведники до пришествия Иисуса на Землю. Когда осознаем сие, то в благодарности восклицаем: "Блаженны мы, Новый Израиль, освященный род христиан, ибо Сам Господь благоволит соединяться с нами настолько, что и Он, и мы - становимся «едино», (ср. Ин. 17:21-23).

• Мы малодушествуем, но Христос говорит нам: «Дерзайте: Я победил мир». Если Он победил «мир» (по гречески «космос»), то это значит, что Он и как человек стал превысшим твари, надмирным. И всякий, верующий в Него, побеждающий в подвиге покаяния действующий в нас «закон греха» (ср. Рим. 7,23), становится, подобно Христу, надмирным (сверх-космическим).

• Гордость, как явная или скрытая тенденция к самообожению - извратила сердца людей; едва мы увидим в себе некоторые признаки духовного восхождения, как этот змий подымает свою голову и тем омрачает ум, пресекает видение, удаляет от Бога.

Библиография

Статьи

• Святое молчание // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1950. № 1. стр. 10-16.
• Единство Церкви по образу единства Святой Троицы (православная триадология как основа православной экклезиологии) // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1950. № 2-3. стр. 8-33.
• Unite de l’Eglise, image de la Sainte Trinite (Triadologie orthodoxe, comme principe de l’ecclesiologie) [Единство Церкви по образу единства Святой Троицы (православная триадология как основа православной экклезиологии)] // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1950. № 5. стр. 33-61.
• Archimandrite Spiridon. Mes Missions en Siberie [Архимандрит Спиридон. Мои миссионерские труды в Сибири / Пер. на фр. яз. проф. П.Паскаль] [на фр. яз.] // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1951. № 7-8. стр. 61-62.
• Archimandrite Spiridon. Mes Missions en Siberie [Архимандрит Спиридон. Мои миссионерские труды в Сибири / Пер. на фр. яз. проф. П.Паскаль] // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1952. № 9. стр. 28-29.
• Апостольское служение епископов [Рукоположение четырех новых англиканских епископов в Лондоне 25 июля 1952 г.] // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1952. № 12. стр. 28-29.
• Об основах православного подвижничества // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1953. № 13. стр. 41-57.
• De la priere pure // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1953. № 14. стр. 79-88.
• Об основах православного подвижничества // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1953. № 14. стр. 103-113.
• Des differents aspects de l’imagination et des moyens ascetiques de les combattre // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1953. № 16. стр. 239-249.
• Кончина архимандрита Митрофана // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1953. № 17. стр. 26-27
• Des fondements de l’Ascèse orthodoxe // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1954. № 17. стр. 30-42.
• Заметка к новому переводу гимнов преподобного Симеона Нового Богослова // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1954. № 17. стр. 20-24.
• Des fondements de l’ascese orthodoxe // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1954. № 18. стр. 66-74.
• De la lumière divine incréée // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1954. № 19. стр. 141-144.
• Слово на Преображение Господне (о Свете Фаворском) // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1954. № 19. стр. 127-135.
• «Tiens ton esprit en enfer et ne desespere pas» // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. М., 1957. № 26.
• Слово на Преображение Господне // Журнал Московской Патриархии. М., 1975. № 8. стр. 44-49.
• Об основах православного подвижничества // Журнал Московской Патриархии. М., 1992. № 6. стр. 45-53.
• Православие - свидетельство Истины. Из писем к Д. Бальфуру // Церковь и время. М., 2000. № 3(12). стр. 226-252.
• Сахаров Н., иеродиакон. Основные вехи богословского становления архимандрита Софрония (Сахарова) // «Церковь и время». Научно-богословский и церковно-общественный журнал. - 1999. - № 3(16) - С. 229-270